Храм возле оживленной дороги. Это секундный пейзаж за окном пролетающей мимо машины, временная остановка для раненой души на полчаса, а, может быть, час или серьезный повод, чтобы остаться и затем регулярно сбрасывать тут скорость с шестидесяти километров до нуля? Может ли эта точка на карте стать главной в жизни или так и останется коротким дорожным эпизодом?
Село Трубино, Щелковский район Московской области. 36 километров от Москвы почти по прямой. Дорога – монотонная, усыпляющая, только что шедшая под уклон – сразу после таблички с названием села вдруг меняет свое настроение, выравнивается и даже начинает стремиться ввысь, словно тоже понимает, куда идет. Небольшая белая церковь стоит ровно посередине села. Храм преподобного Сергия Радонежского. Между дорогой и входом в храм — расстояние в один шаг.
Мой собеседник делится одним из самых ярких воспоминаний, связанных с образом «храм на дороге»:
– Мужчина в поселке Фряново догоняет: «Подождите, подождите! Простите, вы батюшка?» – «Да, батюшка». – «А где служите?» — «В Трубино». Пауза. «А где там храм???». И потом выясняется, что это водитель автобуса «Москва-Фряново», который минимум пять раз за день проезжает Трубино и, соответственно, храм. Видимо, есть в этом символ, что кому храм не нужен, тот едет мимо.
Мы беседуем с настоятелем после воскресной литургии в маленькой трапезной. Отец Антоний ждет жениха и невесту на венчание. Они опаздывают, а прихожане вокруг сыплют шутками, мол, «невеста убоялась заранее», «передумали, наверное». Я спрашиваю, неужели так бывает.
– С венчанием не было, а вот отпевать однажды передумали. Приехали прямо из морга, рассказывали про покойного, что вот, лежит тут, недалеко, плакали и говорили, что скоро приедут с ним, очень просили дождаться. Мы ждали, ждали, но почему-то никто так и не приехал. И даже не позвонили.
Главная особенность храма на дороге – абсолютная непредсказуемость приходской жизни. Местоположение обязывает. В Москву, из Москвы, на дачу, на работу — поток транспорта такой, что иногда трудно перейти дорогу. То и дело визжат тормоза: люди заезжают спонтанно, бросая второпях машины и нетерпеливо отмахиваясь от бегущих следом таксистов, родных и друзей. Долго и с уважением крестятся перед входом. Иногда в нерешительности переминаются с ноги на ногу, и только потом робко проскальзывают внутрь. Бывает, и резко распахивают двери в поисках батюшки, которому не менее энергично собираются рассказать «всю свою жизнь».
– Лет пять назад был случай. Женщина аварийно остановилась возле храма. Она только что узнала, что в авиакатастрофе погиб ее бывший муж, поехала с дачи подруги в Москву и увидела храм, мимо которого много раз проезжала, но до этого не заходила. Мы с ней долго ходили вокруг, разговаривали, после чего повел ее в церковь, там помолились. Уехала она дальше успокоенная, утешенная – хотя бы понимала, что дальше делать.
Такие случаи отец Антоний вспоминает с радостью. Здесь соблюдается правило: людей в критическом состоянии вести сразу к батюшке. И если эта встреча принесла человеку облегчение, радуется весь приход.
Летом начинается напряженная пора. Транзитное расположение плюс дачный сезон – это гремучая смесь. Поток людей, которым срочно что-то нужно, например, крестить ребенка, увеличивается. Снова тормозят машины, оттуда, как горох, высыпаются родственники, нарастает шум, слышны возмущенные разговоры о том, что в городе предложили «какие-то беседы», а ребеночек – вот же он, с нами, какой милый, наденьте крест ему, батюшка, и разойдемся по-хорошему. Не всегда получается по-хорошему, хотя и хочется. После очередного предложения священником огласительных бесед процессия в гневе разворачивается и исчезает.
Отец Антоний обязан уделить внимание всем, и расстраивается, что из-за такого транзитного потока постоянные прихожане иногда отходят на второй план – на них просто не хватает времени. При этом настоятель отмечает, что роль церкви у дороги – все-таки, в первую очередь, именно миссионерская. Даже не надо никуда ходить. Дорога сама приведет, если человеку надо. Кто-то потом станет прихожанином этой церкви, кто-то уйдет в другой храм, но для многих эта остановка действительно останется важным событием.
– Однажды сюда прямо с дороги завернул альпинист. Перед покорением очередной высоты хотел креститься. Я об этом позже узнал. А тогда он наскочил на меня прямо во время исповеди одной из прихожанок с вопросом: «Когда вы можете меня крестить?» На что я, несколько оторопев, сказал: «Никогда!» В свою очередь, он оторопел и спросил: «Почему? Я говорю: «А что Вы сделали для того, чтобы креститься? Просто пришли?» – «А что надо сделать?» – «Возьмите Евангелие, почитайте, может, вам и расхочется? Может, это не близко и не нужно?» Прошло два с половиной месяца. Раздался звонок. «Здравствуйте, – сказал человек. – Помните, Вы посоветовали Евангелие. Я прочел весь Новый завет. После чего вернулся в семью, жена меня приняла и простила, и некоторые изменения в жизни совершил, а теперь хотел бы побеседовать с Вами о возможности крещения». И это был первый случай, когда я крестил взрослого человека. В 2005 году. Начало моего служения. До этого я боялся крестить взрослых. Когда крестишь младенца, ярких подтверждений совершенному Таинству нет: младенчик покричал-заснул, бабушки умиляются, все довольны. А здесь, когда я повернулся надеть на него крест, он стоял и сиял, как дети улыбаются: «Батюшка, мне стало так легко!» Видно было — он почувствовал радость богообщения. После этого стало и крестить не страшно, и беседовать не страшно, и отказывать иногда тоже.
Отец Антоний сам не раз проезжал по этой дороге мимо полуразрушенных стен храма. И никогда не думал, что церковь можно восстановить и уж, тем более, что он будет тут служить. Предложение благочинного района повергло его в состояние шока. И когда будущий настоятель переступил порог храма преподобного Сергия Радонежского, меньше всего его интересовало географическое расположение. Каменная часовня 1849 года, перестроенная десятком лет позже купеческой семьей Бочаровых в храм, прежде богато расписанная, со звонницей в десять колоколов, была закрыта в 1942 году. А после и вовсе храм отдали под склад фуража – корма для скота. С 1996 года здесь шли службы, и настоятель отец Владимир, как мог, восстанавливал церковь. Но отец Антоний помнил, что еще совсем недавно по разрушенным стенам бегали мальчишки, на крыше росли береза и малина, от купола над алтарем оставался железный остов и ржавый крест. И понимал, что работы будет много. Вдохновляли дорожные истории от прежнего настоятеля.
– Рабочие укладывали мраморный пол, подошел день рассчитывать бригаду, а денег нет, сумма приличная. И тогда отец Владимир встал на колени возле недавно обретенной святыни храма – иконы преподобного Сергия, стал читать акафист. Через какое-то время внутрь зашел мужчина: «Появились деньги, хотел бы дать на храм». Отдал и стал уходить. Изумленный отец Владимир побежал за ним и на бегу успел задать два вопроса: как зовут и откуда деньги. – «Зовут Сергей, деньги – премия, на которую я уже не рассчитывал и решил в церковь сдать». Конечно же, сумма оказалась ровно той, которую надо было отдать строителям.
Про деньги и у меня есть история. Смешная, и с дорогой тоже связанная. Подъехала машина, оттуда человек за батюшкой, то есть за мной, бежит: «Батюшка, а у вас свечи зеленые есть? Нет???» Потом уже батюшка за этим человеком бежит: «А почему зеленые, скажите?» – «Ну как же, долларовые, чтоб деньги были!» Я ему говорю, думая, что он шутит: «Ну, тогда у нас желтые есть, на золото» – «На золото не катит!» Дверь машины хлопает и уезжает дальше человек.
Священнику без чувства юмора тяжело. Христианская вера, как золото, воспринимается не всеми. И таких историй у настоятеля сотни. Кто-то отказывается брать бесплатно Евангелие, считая, что оно заколдованное. Громогласные властные женщины чуть ли не под мышкой тащат венчаться щуплых и покорных, но в то же время сопротивляющихся мужей. Счастливые и нетрезвые мужички на Пасху во время выхода священника на каждение восхищенно теребят его за облачение: «Молодец, батя, молодец!»
Отец Антоний не без иронии называет свой храм на дороге травмпунктом. Люди появляются у его белых стен с тяжелыми переживаниями, духовными бедами один или два раза – и исчезают. Словно травмированные пациенты, которым гипсуют конечности и отправляют домой, к врачам по месту прописки.
Постоянные прихожане – это, в основном, жители ближайших городов Щелково, Фрязино, из Москвы тоже приезжают. В селе живет более двух тысяч человек. Однако, местных, сельчан, по словам отца Антония, в церкви можно пересчитать по пальцам. Почему так – он не знает. Хотя кому-то из них достаточно лишь перейти дорогу. А горожане садятся в машины, маршрутки, автобусы и едут в сельский храм. В городах церквей не хватает, говорит настоятель, времени на всех у священника физически нет. Вот и отправляются в путь.
– Дорога к храму у всех разная. Бог зовет голосом любви. Человек часто не слышит, и тогда уже приходит в храм позже – как правило, через боль и страдание. Я бы сказал, это как от сердца к сердцу. Вот чувствует в этом месте родное, что здесь тепло, покойно, и остается. А дальше – испытания, с чем-то согласие, с чем-то – нет. Прийти в храм – это же не самоцель. Но многие считают, что раз пришел в Церковь, дорога завершилась. Человек же призывается Богом найти место в Церкви. Можно участвовать в богослужении: читать, петь, стать священнослужителем. Можно готовить. Убирать. Писать иконы. Помогать реставрировать. Больничное служение сейчас очень востребовано. Миссионерство. Пока объясняешь другим, сам пытаешься осмыслить и себе задаешь вопросы.
Трапезная пустеет – хор ушел на клирос. Чай допит, и опоздавшие новобрачные приехали, уже сияют на пороге. Дети между храмом и дорогой готовят рис и лепестки цветов, чтобы высыпать все это на головы тех, кто скоро станет одним целым. Венчается пара постоянных прихожан Михаил и Анна. Сейчас свершится Таинство, а потом отец Антоний даст им напутствие. Там будет и про любовь, и про терпение, а главное — о дороге к храму и о другом, очень важном для каждого христианина, пути.
– Наш путь лежит, конечно, в Царствие Небесное. Господь не зря сказал: «Я есть Путь и Истина и Жизнь» (Ин. 14:6). Любые пути, любое служение невозможны без Христа, без личного общения со Христом. В этом у каждого своя мера, свое внутреннее состояние, своя, в конце концов, дорога.
Валерия Потапова
По материалам http://prichod.ru/aktualniye-voprosy/6363/